Неточные совпадения
Прочитав это повествование и выслушав изустные рассказы многих свидетелей, — можно наглядно получить вульгарное изображение
события, в миниатюре, таким образом: возьмите большую круглую чашку, налейте до половины водой и дайте чашке быстрое круговращательное движение — а на воду пустите яичную скорлупу или
представьте себе на ней миниатюрное суденышко с полным грузом и людьми.
Но не все рискнули с нами. Социализм и реализм остаются до сих пор пробными камнями, брошенными на путях революции и науки. Группы пловцов, прибитые волнами
событий или мышлением к этим скалам, немедленно расстаются и составляют две вечные партии, которые, меняя одежды, проходят через всю историю, через все перевороты, через многочисленные партии и кружки, состоящие из десяти юношей. Одна
представляет логику, другая — историю, одна — диалектику, другая — эмбриогению. Одна из них правее, другая — возможнее.
Несмотря на кровавые изобличения кампании 1853–1855 гг., которая
представляла собой лишь великий пролог к великой драме освобождения, — ничто не предупредило тупо-самодовольный люд, никогда не умевший постигнуть внутренний смысл развертывающихся перед его глазами
событий.
Уже в самом начале освобождения Парижа произошло в нашей жизни
событие, которое было мной пережито очень мучительно, более мучительно, чем это можно себе
представить.
В Европе необыкновенные
события. Они повременно доходят и до тебя. Ты можешь себе
представить, с какою жадностью мы следим за их ходом, опережающим все соображения. Необыкновенно любопытное настает время.
…Теперь такое новое
событие, которое поглощает все мелочи вседневной нашей жизни, которую вы живо можете
представить.
— Севастополь такое
событие, какого мир еще не
представлял: выдержать одиннадцать месяцев осады против нынешних орудий — это посерьезней будет, чем защита Сарагосы [Защита Сарагоссы.
Представьте себе, что вы хотите знать, каким образом и почему петербургские обер-полицаймейстеры начали именоваться градоначальниками, а вам на это говорят, что для точного уразумения этого
события необходимо прочитать"Историю России с древнейших времен"Соловьева.
Такое положение заставляет нас несколько оторваться от хода
событий и
представить читателям образцы, может быть, весьма скудных размеров, выражающих отношение Доры, Анны Михайловны и Долинского к этому редкостному явлению петербургской цивилизации.
Правда, что большая часть произведений искусства дает право прибавить: «ужасное, постигающее человека, более или менее неизбежно»; но, во-первых, сомнительно, до какой степени справедливо поступает искусство,
представляя это ужасное почти всегда неизбежным, когда в самой действительности оно бывает большею частию вовсе не неизбежно, а чисто случайно; во-вторых, кажется, что очень часто только по привычке доискиваться во всяком великом произведении искусства «необходимого сцепления обстоятельств», «необходимого развития действия из сущности самого действия» мы находим, с грехом пополам, «необходимость в ходе
событий» и там, где ее вовсе нет, например, в большей части трагедий Шекспира.
Из многих случаев этого угождения господствующему образу мыслей укажем на один: многие требуют, чтобы в сатирических произведениях были лица, «на которых могло бы с любовью отдохнуть сердце читателя», — требование очень естественное; но действительность очень часто не удовлетворяет ему,
представляя множество
событий, в которых нет «и одного отрадного лица; искусство почти всегда угождает ему; и не знаем, найдется ли, например, в русской литературе, кроме Гоголя, писатель, который бы «в подчинялся этому требованию; и у самого Гоголя за недостаток «отрадных» лиц вознаграждают «высоколирические» отступления.
Что между ними произошло, наверное утверждать не стану; но говорили, будто бы дядя
представлял своего двоюродного брата Кривцова своей невесте, а та не успела снять перчатку и дала в ней поцеловать руку. Зная дядю, я никогда не доверял такому объяснению
события по соображениям из лакейской.
Событие казалось необыкновенным и необъяснимым для людей, не знавших внутренних причин его; для самого же князя Степана Касатского всё это сделалось так естественно, что он не мог и
представить себе, как бы он мог поступить иначе.
Свиньин из этого еще более уверился, что ему уже все известно и что он, конечно, уже решил себе, в каком виде он
представит об этом при утреннем докладе государю, и решения этого изменять не станет. Иначе такое
событие, как оставление часовым своего поста в дворцовом карауле, без сомнения должно было бы гораздо сильнее встревожить энергического обер-полицеймейстера.
Соединить эти два требования — внести в историю свой вымысл, но вымысл этот основать на истории, вывести его из самого естественного хода
событий, неразрывно связать его со всей нитью исторического рассказа и все это
представить так, чтобы читатель видел пред собою, как живые личности, знакомые ему в истории и изображенные здесь в очаровании поэзии, — со стороны их частного быта и внутренних сокровенных дум и стремлений, — вот задача исторического романиста.
Цель этого рода романа — оживить мертвую букву летописного сказания, вдохнуть живую душу в мертвый скелет подобранных фактов, осветить лучом поэтического разумения исторически темную эпоху,
представить частную внутреннюю жизнь общества, о котором история рассказывает нам только внешние
события и отношения.
Но единственный в своем роде пример такого соединения ноуменального и исторического, мифа и истории, несомненно
представляют евангельские
события, центром которых является воплотившийся Бог — Слово, Он же есть вместе с тем родившийся при Тиверии и пострадавший при Понтии Пилате человек Иисус: история становится здесь непосредственной и величайшей мистерией, зримой очами веры, история и миф совпадают, сливаются через акт боговоплощения.
Заочно, отчасти по слухам, отчасти по интуиции, я
представлял себе и Ваше настроение, и Ваше понимание текущих
событий.
Моя жена — даром, что она лютеранка, она верит в русского бога и привечает разных бродячих монахов и странников, которых я, между нами сказать, терпеть не могу; но
представьте вы себе, что один из таких господ, какой-то Павлин, до сих пор иногда пишущий нам непостижимые письма, смысл которых становится ясен после какого-нибудь непредвиденного
события, недели три тому назад прислал нам письмо, в котором между всяким вздором было сказано; «а плод, богу предназначенный он ангелом заповест сохранить во всех путях, и на руках его возьмут, и не разбиется».
Этот старик, по мысли художника,
представляет собою на картине старую Русь, и Малафей Пимыч теперь на живой картине киевского торжества изображал то же самое. Момент, когда перед нами является Пимыч, в его сознании имел то же историческое значение. Старик, бог весть почему, ждал в этот день какого-то великого
события, которое сделает поворот во всем.
Одною из особенностей Толстого была, между прочим, его способность до боли ярко и осязательно
представлять себе рассказываемые или воображаемые
события.
В данную же минуту она
представляет высокий интерес не только для военных сфер, но и для всех русских, вообще, так как может бросить известный свет на совершающиеся на театре войны
события.
Представляю этот сборник суду читателей, как издатель и отчасти автор его. Прошу помнить, это не роман, требующий более единства и связи в изображении
событий и лиц, а временник, не подчиняющийся строгим законам художественных произведений.
Стòит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют общую сущность этих
событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет
представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких
событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие
события были необходимы.
Так настраивался он, «закидывая за себя Шатобриана» или «метая горящие угли на головы» мало почтительных к нему людей] изложил в тоне своего учителя и
представил митрополиту проект записи «дивного
события о сеножатех…»
Владыка отверг эту литературу, а когда другие, желавшие поддержать «птенца», попробовали
представить соображения, что
событие о «сеножатех» не малозначуще, и что оно, без сомнения, находится в связи с значением, какое имеет посещение острова митрополитом, то преосвященный рассердился.
Точно ту же прогрессию убедительности об участии свободной воли в общих делах человечества мы находим и в истории. Совершившееся современное
событие представляется нам несомненно произведением всех известных людей; но в
событии более отдаленном мы видим уже его неизбежные последствия, помимо которых мы ничего другого не можем
представить. И чем дальше переносимся мы назад в рассматривании
событий, тем менее они нам представляются произвольными.